— Я обладаю и разумом, — сказал Кьюджел. — Как путешественник издалека, незнакомый с вашими обычаями, я решил спокойно понаблюдать некоторое время, чтобы из-за своего незнания не нарушить приличий.
— Разумно, хотя и странно, — заметил старик. — Но твое поведение пока не противоречит ортодоксии. Можно ли узнать, что привело тебя в Ферван?
Кьюджел взглянул на кольцо: камень был безжизнен; ВСЕОБЩНОСТЬ находится где-то в другом месте.
— Я живу в отсталой местности; путешествую, чтобы узнать обычаи и стиль жизни более цивилизованных народов.
— Вот как! — Старик некоторое время обдумывал его слова, потом одобрительно кивнул. — Твоя одежда и тип лица мне не знакомы; где же твоя родина?
— Она так далеко, что до настоящего времени я никогда не слышал о Ферване.
Старик удивленно взмахнул ушами.
— Что, тебе неизвестен знаменитый Ферван? Ты не слышал о больших городах — Импергосе, Таруве, Равержанде? А как насчет великолепного Семберса? Неужели до тебя не дошла слава Семберса? Его жители изгнали звездных пиратов; они привели море в землю Патформ; дворец Падара ни с чем не сравним!
Кьюджел печально покачал головой.
— Никакой слух об этом великолепии не дошел до меня.
Старик мрачно дернул носом, решив, что Кьюджел придурок. Он коротко заявил:
— Дела обстоят именно так, как я сказал.
— Нисколько не сомневаюсь, — ответил Кьюджел. — Наоборот, я признаю свое невежество. Но расскажи мне еще, потому что, возможно, мне придется надолго задержаться в этом месте. Например, что за крылатые существа живут в скалах? Кто они такие?
Старик указал на небо.
— Если у тебя зрение ночного титвита, ты можешь увидеть темную Луну, вращающуюся вокруг Земли; иначе ее можно заметить, только когда она отбрасывает свою тень на солнце. Крылатые существа — жители этого темного мира, и их подлинная сущность неизвестна. Они следующим образом служат великому богу Элессию: когда мужчине или женщине приходит время умирать, крылатые существа извещаются об этом отчаявшейся родней умирающего. Тогда они спускаются к несчастному и уносят его к пещерам, которые в сущности представляют собой волшебный проход в благословенную землю Биссом.
Кьюджел откинулся, вопросительно поднял брови.
— Вот как! — произнес он голосом, в котором старик почувствовал недостаток энтузиазма.
— Нет никакого сомнения в истинности изложенных мной фактов. Ортодоксия основана на аксиоматическом фундаменте, и две эти системы взаимно укрепляют друг друга; поэтому они вдвойне подтверждены.
Кьюджел нахмурился.
— Все, несомненно, обстоит именно так, как ты утверждаешь. Но соблюдают ли крылатые существа точность в выборе своих жертв?
Старик раздраженно постучал по столу.
— Доктрина неопровержима, потому что те, кого уносят крылатые существа, никогда не остаются в живых, даже если у них отличное здоровье. Конечно, падение с большой высоты на камни вызывает смерть, но милость Элессия в том, что он предпочитает быструю смерть возможной медленной ужасной гибели от рака. Система обладает высшим милосердием. Крылатые существа призывают только умирающих, которые затем через волшебное отверстие проходят в благословенную землю Биссом. Бывает, что еретики возражают против ортодоксальной точки зрения, но, я надеюсь, ты разделяешь ортодоксальный взгляд?
— От всего сердца, — подтвердил Кьюджел. — Догматы твоей веры поразительно доказательны. — И он отпил своего вина. Не успел он поставить свой кубок, как в воздухе зазвучала музыка: аккорд бесконечно сладкий, бесконечно печальный. Все сидящие под навесом смолкли, хотя Кьюджел не был уверен, что на самом деле слышал музыку.
Старик слегка съежился, отпил из своего кубка. Только потом он взглянул вверх.
— Как раз сейчас над нами пролетело крылатое существо, — сказал он.
Кьюджел задумчиво потянул себя за подбородок.
— А как защититься от крылатого существа?
Вопрос оказался неуместным; старик посмотрел на него сердито и при этом загнул вперед уши.
— Если человеку предназначено умереть, появляется крылатое существо. Если же нет, ему нечего бояться.
Кьюджел несколько раз кивнул.
— Ты разрешил мое затруднение. Завтра — поскольку у меня отличное здоровье — давай пойдем к холмам и прогуляемся взад-вперед.
— Нет, — ответил старик, — и вот по какой причине: воздух на такой высоте вреден; там можно надышаться ядовитыми испарениями, что может подорвать здоровье.
— Понимаю, — сказал Кьюджел. — Давай оставим эту печальную тему. Пока мы здоровы, и вино здесь отличное. Давай есть, пить и наблюдать за веселящимися. Молодые люди танцуют очень живо.
Старик осушил свой кубок и встал.
— Поступай как знаешь; а у меня время ритуального унижения; этот акт представляет собой неотъемлемую часть нашей веры.
— Время от времени я тоже совершаю нечто подобное, — сказал Кьюджел. — Желаю тебе насладиться вашим обычаем.
Старик покинул навес, и Кьюджел остался в одиночестве. Вскоре вокруг него собралась любопытная молодежь, и Кьюджел снова объяснил причину своего появления, хотя на этот раз не подчеркивал варварской сущности своей родины: среди подошедших было несколько девушек, которые привлекали Кьюджела экзотическим цветом кожи и живостью поведения. Принесли еще вина, и Кьюджела уговорили присоединиться к прыгающим, подскакивающим местным танцам, что он и сделал без всяких колебаний.
Танец сблизил его с особенно привлекательной девушкой, которая сказала, что ее зовут Зиамла Враз. В конце танца она обняла его за талию, отвела к столику и села ему на колени. Никто из окружающих не проявил неодобрения этиму поступку, и Кьюджел приободрился еще больше.
— Я не получил комнату для ночлега; может; заняться этим, пока еще не поздно.
Девушка подозвала хозяина.
— Нет ли у тебя комнаты для этого незнакомца с неподвижным лицом?
— Есть; сейчас покажу.
Он отвел Кьюджела в приятную комнату на первом этаже, в которой находились кровать, комод, ковер и лампа. На стене шпалера с пурпурно-черной вышивкой; на другой изображение исключительно некрасивого ребенка, заключенного в прозрачный шар. Комната Кьюджелу понравилась; он заявил об этом хозяину и вернулся под навес; веселящиеся начали расходиться.
Девушка Зиамла Враз, однако, не ушла и приветствовала Кьюджела с теплотой, которая рассеяла его последние сомнения. Выпив еще вина, он склонился к ее уху.
— Может, я слишком поспешен; может, слишком тщеславен; возможно, нарушаю правила приличия — но почему бы нам не пойти в мою комнату и не позабавиться?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
